Одну маму, которая пришла ко мне на прием, заботил слишком хороший аппетит ее 18-месячной дочери. Девочку удочерили, когда ей было 4 месяца. Новые родители специально ездили за ней в Китай.
По приезде туда они с облегчением обнаружили, что малышка ухожена, ее не ограничивают в еде и всячески поощряют хорошо кушать. Сначала девочка ела много.
Ей нравилась ее молочная смесь, легко прошел и переход сначала на твердую, а потом и на обычную пищу.
В общем, отсутствием аппетита малышка не страдала.
Однако теперь ее мать беспокоилась, что та ест слишком много, потому что вес ребенка быстро увеличивался и уже превышал норму. Я привыкла к подобным историям.
Их рассказывают родители тех приемных детей, которые жили в условиях с недостаточным питанием.
Такие обездоленные в младенчестве дети, попав в нормальные условия, начинают очень много есть и никак не могут насытиться.
Если взрослым путем множества повторений удается убедить ребенка, что еды достаточно, что никто не собирается отнимать ее у него, тот вскоре успокаивается и перестает быть таким ненасытным. Однако если взрослые тревожатся из-за слишком хорошего аппетита ребенка и начинают ограничивать малыша в еде, ребенок начинает есть еще больше.
Но в данном случае ситуация была другая, и я не могла связать переедание девочки с ограничениями в пище. Ее мама уверяла меня, что вся их большая семья так радовалась здоровому аппетиту девочки, что та во время еды постоянно оказывалась в центре внимания.
«Посмотрите, как хорошо она кушает!» — восклицали тетушки, дядюшки, дедушки и бабушки, с умилением взирая на то, с какой жадностью девочка атакует пищу.
И я получила ответ: малышке нравилось угождать, она научилась радовать аудиторию своим аппетитом.
Конечно, чтобы знать точно, мне требовалось взглянуть на ситуацию более внимательно, не ограничиваясь коротким разговором с матерью. Моя теория о том, что детям свойственно обзаводиться странными привычками, если те радуют их родителей, подтвердилась.
Случаи, когда дети слишком много едят, встречаются не реже, чем случаи, когда дети, словно по команде, начинают отрыгивать пищу или набивать ею рот, становясь похожими на бурундучков. В самом начале такое поведение является случайным, но, видя реакцию родителей, дети делают это снова и снова.
Какой ребенок откажется от возможности порадовать родителей, если тем так нравится вскакивать из-за стола, вытаскивать его из высокого стульчика и бежать к раковине, чтобы ребенок мог продемонстрировать свои таланты в рвоте на бис? Ребенку, экспериментирующему над контролем, доставляет большое удовольствие, когда родители обхаживают его, пытаясь вытащить еду у него изо рта. Не демонстрируйте лишних эмоций, когда обтираете лицо малыша или вытаскиваете у него из-за щек запасы «на черный день», игнорируйте его поведение — только тогда у малыша не появится странных пищевых привычек и он не возьмет над вами власть.
Мораль этой истории?
Относитесь спокойно к тому, как ест ребенок.
Его странное поведение во время еды тоже не стоит лишних эмоций. «Я сам». В самый разгар обсуждения необходимости ограничений мы не должны забывать о стремлении ребенка к независимости, стремлении быть отдельной личностью.
Как я уже говорила, чтобы успешно справляться с едой, дети должны удовлетворять свои эмоциональные нужды.
Именно поэтому я хочу закончить главу рассказом о ребенке, желавшем все делать самостоятельно.
Нутриционист из Индианаполиса Пэм Эстес рассказывает о 13-месячном Тобине. Эстес участвует в программе, предназначенной для детей до трех лет, которые имеют пороки развития или нуждаются в особом уходе по состоянию здоровья.
Такая программа есть в каждом штате, и в Индианаполисе она называется «Первые шаги».
Тобин родился умственно отсталым и вдобавок его кости формировались неправильно.
Он хорошо справлялся с питанием из соска, но в возрасте четырех месяцев, когда мать попыталась перевести мальчика на твердую пищу, дела пошли настолько плохо, что ей пришлось вернуться на исходные позиции. К дню знакомства Эстес с семьей с мальчиком уже работали врачи: специалист по трудовой терапии пытался уменьшить восприимчивость его рта, а физиотерапевт помогал ему с умением контролировать мышцы.
Процедуры не пугали ребенка, не отбивали у него охоту к мягкой пище. Он мог жевать и глотать, но пища не вызывала у него интереса.
Мама малыша жаловалась, что кормление ребенка занимает у нее весь день и что во время него мальчик часто отрыгивает даже полужидкую пищу.
Казалось, Тобину нравится держать пищу в руках.
Но ему было трудно положить ее в рот, а когда это все-таки получалось, его рвало.
Вес малыша падал, и его пришлось перевести на молочную смесь, которую Эстес назвала «суперсмесью».
Она содержала 30 калорий на унцию (30 г), что превышает содержание калорий в твердой пище. Эстес не любит подобные молочные смеси, как и я. Мне также не нравятся смеси типа «быстрый завтрак» и другие богатые калориями жидкие молочные смеси.
Они мешают ребенку учиться есть, мешают родителям учиться кормить.
Казалось, Тобин разделяет наше мнение о подобных молочных смесях, потому что он ел смесь все неохотнее.
Во время семейных трапез мальчик в своих ходунках присутствовал за столом. Его кормили отдельно.
Эстес предложила сделать мальчика полноправным участником того, что происходит за столом.
Для этого его нужно было включить в семейные трапезы на общих основаниях. Родители согласились: они принесли его к столу, закрепили в высоком стульчике и положили перед ним кусочки тех блюд, которые ели сами.
Эстес рассказывала, что мальчик выглядел даже меньше, чем был на самом деле, среди всех окружавших его подушек. Но она строго предупредила родителей, чтобы те не смели заставлять Тобина есть, и попросила радостно хлопать в ладоши, когда мальчик попытается сделать это самостоятельно.
Представьте себе изумление родителей, когда они увидели, как оживилось лицо ребенка. Он сосредоточился на еде и стал пытаться подцепить пищу.
Сначала он просто гонял кусочки по подносу своего стульчика. Тут ему на помощь пришла мама: она нашла оптимальное расстояние, которое позволяло ребенку легко дотянуться до еды. Все получилось отлично.
Тобин быстро усовершенствовал контроль над мускулами, который был ему нужен, чтобы доносить пищу до рта, жевать и глотать.
Рвотные движения тоже перестали быть проблемой, поскольку мальчик теперь сидел прямо и ел самостоятельно.
Родители Тобина наблюдали за действиями сына в абсолютной тишине — настолько они боялись помешать совершающемуся чуду.
Их восхищало, как решительно мальчик боролся за право кушать самостоятельно.
Тобин знал, что ему нужно делать, и когда помощники оставили его в покое, он начал прекрасно справляться с приемом пищи.
